Онтология и антропология театра: лекция 3. Мимесис (μίμησις). Действие.

Онтология и антропология театра: лекция 3. Мимесис (μίμησις). Действие.

Онтология и антропология театра. 

 

Поэтика Аристотеля

 

Что трагедия? Мимесис.

 

Сочинение эпоса, трагедий, а также комедий и дифирамбов, равно как и большая часть авлетики с кифаристикой — все это в целом не что иное, как подражания μίμησις.

 

Подражать кому или чему?

 

Трагедия есть подражание (μίμησίς) не людям (οὐκ ἀνθρώπων), но действию (πράξεων), жизни (βίου), счастью, [которое как и ] несчастье состоят в действии (ἐν πράξει). И цель (τέλος)[трагедии – это] какое-тодействие (πρᾶξίς), а не качество (ποιότης), между тем как характеры (τὰ ἤθη) придают людям именно качества, а счастливыми и несчастливыми они бывают [только] в результате действия. Итак, [в трагедии] не для того ведется действие (πράξεις), чтобы подражать характерам (τὰ ἤθη), а, [наоборот], характеры затрагиваются [лишь] через посредство действий (διὰ τὰς πράξεις); таким образом, цель (τέλος) трагедии составляют события (πράγματα), сказание (μῦθος), а цель (τέλος) важнее всего.

 

ἡ γὰρ τραγῳδία μίμησίς ἐστιν οὐκ ἀνθρώπων ἀλλὰ πράξεων καὶ βίου [καὶ εὐδαιμονία καὶ κακοδαιμονία ἐν πράξει ἐστίν, καὶ τὸ τέλος πρᾶξίς τις ἐστίν, οὐ ποιότης: εἰσὶν δὲ κατὰ μὲν τὰ ἤθη ποιοί τινες, κατὰ δὲ τὰς πράξεις εὐδαίμονες ἢ τοὐναντίον]: οὔκουν ὅπως τὰ ἤθη μιμήσωνται πράττουσιν, ἀλλὰ τὰ ἤθη συμπεριλαμβάνουσιν διὰ τὰς πράξεις: ὥστε τὰ πράγματακαὶ ὁ μῦθος τέλος τῆς τραγῳδίας, τὸ δὲ τέλος μέγιστον ἁπάντων.

 

Подражание не людям но практике и жизни.

 

Практика и теория по Аристотелю.

 

Практика дело свободного человека. Практика – дело господина. Он сам созерцает (теория) и сам практикует (не столько исполняет,: сколько принимает решение о внешнем).

 

Итак в трагедии (театральной постановке в целом) речь идет о ПРАКТИКЕ. То есть театр как созерцание и театр как  действие (практика) неразрывно связаны друг с другом.

 

Из чего состоит трагедия?

 

Определение

 

Трагедия есть [прежде всего] подражание (μίμησις) действию (πράξεως) и главным образом через это — действующим лицам (πραττόντων).

 

ἔστιν τε μίμησις πράξεως καὶ διὰ ταύτην μάλιστα τῶν πραττόντων

 

Поскольку трагедия представляет действие, то она представляет и действующих.

 

Само подражание действию (πράξεως ἡ μίμησις) есть сказание (ὁ μῦθος). В самом деле, сказанием (мифом) я называю сочетание событий (τῶν πραγμάτων); характером  (ἤθη)— то, что заставляет нас называть действующие лица (πράττοντας) каковыми-нибудь, а мыслью (διάνοιαν)— то, в чем говорящие указывают на что-то [конкретное] или выражают [общее] суждение.

 

ἔστιν δὲ τῆς μὲν πράξεως ὁ μῦθος ἡ μίμησις, λέγω γὰρ μῦθον τοῦτον τὴν σύνθεσιν τῶν πραγμάτων, τὰ δὲ ἤθη, καθ᾽ ὃ ποιούς τινας εἶναί φαμεν τοὺς πράττοντας, διάνοιαν δέ, ἐν ὅσοις λέγοντες ἀποδεικνύασίν τι ἢ καὶ ἀποφαίνονται γνώμην.

 

Здесь важно: миф (μῦθον) есть синтез (σύνθεσιν) деяний (действий τῶν πραγμάτων)

 

Во всякой трагедии необходимо должно быть шесть частей, соответственно которым она бывает какова-нибудь: это сказание (mythos), характеры (ethe), речь (lexis), мысль (dianoia), зрелище (opsis) и музыкальная часть (melos).

 

ἀνάγκη οὖν πάσης τῆς τραγῳδίας μέρη εἶναι ἕξ, καθ᾽ ὃ ποιά τις ἐστὶν ἡ τραγῳδία: ταῦτα δ᾽ ἐστὶ μῦθος καὶ ἤθη καὶ λέξις καὶ  διάνοια καὶ ὄψις καὶ μελοποιία.

 

Иерархия составных частей трагедии.

 

Мифос ὁ μῦθος

Этэ ἤθη ἦθος

Дианоя διάνοια

Лексис λέξις

Мелос μελοποιία

опс ὄψις

 

Миф – душа трагедии

 

Начало и душа трагедии есть миф. Характеры идут после.

 

ἀρχὴ μὲν οὖν καὶ οἷον ψυχὴ ὁ μῦθος τῆς τραγῳδίας, δεύτερον δὲ τὰ ἤθη 

 

Миф – это рассказ, повествование. Именно миф сообщает Пармениду Великая Богиня, говорящая об истине.

 

Но миф – это действие. Это как раз лучшее и худшее. ТО есть ноэтические и онтологические  пределы. Героем мифа никогда не является человек. НО сама стихия жизни как стихия Диониса – бога вселенской жизни.

 

Миф это повествование о том, что есть на самом деле. И поэтому миф есть основа театра. В театре действие есть действие мифическое. ЛЮди приходят в театр для созерцания мифа.

 

Поэт как маньяк

 

Этот термин «миф» претерпел много изменение и сегодня называется сценарий – то есть история для сцены. Но так как сцена сакральна, то и сценарий должен быть сакральным. Его пишут поэты – отсюда поэтика Аристотеля, а поэт (дословно творящий, действующий, созидающий, активный) действует не сам по себе, а через вдохновение. Это Муза. Одержимость Музой – мания. Чтобы писать миф надо быть вдохновленным (а это и есть быть одержимым Музой) или восхищенным – то есть по-хищенным вверх, украденным в небо. 

 

Различие между праксисом и драмой

 

Трагедия есть подражание (μίμησις) действию важному и законченному, имеющему [определенный] объем, [производимое] речью, услащенной по-разному в различных ее частях, [производимое] в действии (δρώντων), а не в повествовании, и совершающее посредством сострадания (ἐλέου) и страха (φόβου) очищение (κάθαρσιν) подобных страстей (παθημάτων).

 

ἔστιν οὖν τραγῳδία μίμησις πράξεως σπουδαίας καὶ τελείας μέγεθος ἐχούσης, ἡδυσμένῳ λόγῳ χωρὶς ἑκάστῳ τῶν εἰδῶν ἐν τοῖς μορίοις, δρώντων καὶ οὐ δι᾽ ἀπαγγελίας, δι᾽ ἐλέου καὶ φόβου περαίνουσα τὴν τῶν τοιούτων παθημάτων κάθαρσιν.

 

Пратто и драо. Различие.

 

Аристотель Поэтика действие – драма/праксис

 

Мимесис – что такое подражание?

 

Праксис, из которого состоит мифос, и драма, из которой состоит мимесис, должны слиться. В этом суть трагедии. 

 

Мимесис таким образом есть сокращение дистанции между праксисом и драмой. В пределе они должны стать одним. Но если бы они стали одним, театр закончился бы. Мы бы созерцали миры идей и зоны богов. Это также возможно и театр нас к этому готовит, но он не должен заменять собой духовный путь. Театр не заменяет философию и религию, он является вуалью – сценой, скинией между людьми и богами и героями. Мимесис и снимает дистанцию и устанавливает ее. Предел совершенства трагедии, когда мы забываем обо всем, и полностью захвачены происходящим. Но это забвение и это внимание, переживаемые нами жалость и ужас, а также очищение страстей от их человечности от их мелкости, и возведение к архетипам, все же это некоторая условность.

 

Театр не ставит перед собой задачу сломить преграду между землей и небом, упразднить дистанцию между обыденным и сакральным. Он находится на грани. Эта грань и есть мимесис. Зазор между пратто и драо, между двумя словами для действия. 

 

καὶ τὸ ποιεῖν αὐτοὶ μὲν δρᾶν, Ἀθηναίους δὲ πράττειν προσαγορεύειν.

 

Три типа мимесиса

 

Так как поэт есть подражатель (подобно живописцу или иному делателю изображений), то он всегда неизбежно должен подражать одному из трех: или тому, как было и есть (ἦν ἢ ἔστιν); или тому, как говорится и кажется (φασιν καὶ δοκεῖ); или тому, как должно быть (εἶναι δεῖ).

 

 

Ἔπεὶ γάρ ἐστι μιμητὴς ὁ ποιητὴς ὡσπερανεὶ ζωγράφος ἤ τις ἄλλος εἰκονοποιός, ἀνάγκη μιμεῖσθαι τριῶν ὄντων τὸν [10] ἀριθμὸν ἕν τι ἀεί, ἢ γὰρ οἷα ἦν ἢ ἔστιν, ἢ οἷά φασιν καὶ δοκεῖ, ἢ οἷα εἶναι δεῖ.

 

Онтологический мимесис. Поэт здесь философствует. Он становится активным – деятельным – соучастником кавалькады богов. Это философская мания. Его Музой становится ангел или даймон из небесной скачки. Это чисто философское измерение, где ставится вопрос о бытии.

 

Догматический мимесис. Поэт передает предание или то, что кажется. В этом он вторичен в отношении прямого акта философии. Он уже подражает – мимесис. Здесь он не только поэт, но и мим, драматический актер. Актер = деятель. ОН также физик и догматик – он повествует о кажущемся, а мир прямого восприятия с философской точки зрения – кажущееся. 

 

Этико-профетический мимесис. Как должно быть. Здесь есть повествование о должном. Откуда берется должное? Из созерцания. Поэт пророчествует о том, что должно быть и тем самым готовит будущее. Отсюда про-фета – говорить о будущем, говорить вперед. 

 

Во всех трех случаях поэт – предельно активен. Он действует. При этом он действует именно о сущности, об эйдосе. Отсюда его поэтическое движение – от материи к форме, от внешнего ко внутреннего. 

 

Поэт есть тот, кто действует в направлении Ума, недвижимого двигателя.

 

Аристотель о различиях поэта и историка.

 

Задача (ἔργον)  поэта — говорить не о том, что случилось (γενόμενα), а о том, что могло (δυνατὰ) бы случиться в силу образа (τὸ εἰκὸς)или необходимости (τὸ ἀναγκαῖον).

 

οὐ τὸ τὰ γενόμενα λέγειν, τοῦτο ποιητοῦ ἔργον ἐστίν, ἀλλ᾽ οἷα ἂν γένοιτο καὶ τὰ δυνατὰ κατὰ τὸ εἰκὸς ἢ τὸ ἀναγκαῖον.

 

 

В этом и разница между поэтом и историком 

 

Историк и поэт различаются не тем, что один пишет стихами, а другой прозою (…),— нет, различаются они тем, что один говорит о том, что стало, а другой — о том, что могло бы стать. Поэтому поэзия философичнее (φιλοσοφώτερον) и серьезнее истории, ибо поэзия больше говорит об общем (καθόλου), история — о частном.

 

ὁ γὰρ ἱστορικὸς καὶ ὁ ποιητὴς οὐ τῷ ἢ ἔμμετρα λέγειν ἢ ἄμετρα διαφέρουσιν  ἀλλὰ τούτῳ διαφέρει, τῷ τὸν μὲν τὰ γενόμενα λέγειν, τὸν δὲ οἷα ἂν γένοιτο. Διὸ καὶ φιλοσοφώτερον καὶ σπουδαιότερον ποίησις ἱστορίας ἐστίν· ἡ μὲν γὰρ ποίησις μᾶλλον τὰ καθόλου, ἡ δ᾽ ἱστορία τὰ καθ᾽ ἕκαστον λέγει.

 

 

Отсюда ясно, что поэт (творец) должен быть творцом не столько стихов, сколько сказаний-мифов (τῶν μύθων): ведь поэт-творец он постольку, поскольку подражает (κατὰ τὴν μίμησίν), а подражает (μιμεῖται) он действиям (πράξεις).

 

δῆλον οὖν ἐκ τούτων ὅτι τὸν ποιητὴν μᾶλλον τῶν μύθων εἶναι δεῖ ποιητὴν ἢ τῶν μέτρων, ὅσῳ ποιητὴς κατὰ τὴν μίμησίν ἐστιν, μιμεῖται δὲ τὰς πράξεις. 

 

Действие праксис

 

Действие у Аристотеля есть фундаментальное онтологическое движение. Аристотель ставит действительность – энергия выше возможности (силы, могущества).

Движение есть движение от возможного к действительному. Поэтому действие (праксис, поэсис, а также драма как мимесис праксиса – но ведь и поэт – мим праксиса!!!)

Действие есть развертывание мифа. Поэт подражаем событиям бытия его движениям и составляет сценарий – миф. Актеры – акторы – действующие лица, снова действуют (они дронтас), возвращая действительное к действительному. В этом смысле театрального действия: в нем происходит чудо синтеза всех аспектов действительности.  

 

 

 

 

Дополнения

 

Опс – зрелище. Вечность. 

 

Трагедия

 

Важнейшее περιπέτειαι καὶ  ἀναγνωρίσεις

 

Переломы и узнавания

Онтология и антропология театра: лекция 3. Мимесис (μίμησις). Действие.

Онтология и антропология театра. 

 

Поэтика Аристотеля

 

Что трагедия? Мимесис.

 

Сочинение эпоса, трагедий, а также комедий и дифирамбов, равно как и большая часть авлетики с кифаристикой — все это в целом не что иное, как подражания μίμησις.

 

Подражать кому или чему?

 

Трагедия есть подражание (μίμησίς) не людям (οὐκ ἀνθρώπων), но действию (πράξεων), жизни (βίου), счастью, [которое как и ] несчастье состоят в действии (ἐν πράξει). И цель (τέλος)[трагедии – это] какое-тодействие (πρᾶξίς), а не качество (ποιότης), между тем как характеры (τὰ ἤθη) придают людям именно качества, а счастливыми и несчастливыми они бывают [только] в результате действия. Итак, [в трагедии] не для того ведется действие (πράξεις), чтобы подражать характерам (τὰ ἤθη), а, [наоборот], характеры затрагиваются [лишь] через посредство действий (διὰ τὰς πράξεις); таким образом, цель (τέλος) трагедии составляют события (πράγματα), сказание (μῦθος), а цель (τέλος) важнее всего.

 

ἡ γὰρ τραγῳδία μίμησίς ἐστιν οὐκ ἀνθρώπων ἀλλὰ πράξεων καὶ βίου [καὶ εὐδαιμονία καὶ κακοδαιμονία ἐν πράξει ἐστίν, καὶ τὸ τέλος πρᾶξίς τις ἐστίν, οὐ ποιότης: εἰσὶν δὲ κατὰ μὲν τὰ ἤθη ποιοί τινες, κατὰ δὲ τὰς πράξεις εὐδαίμονες ἢ τοὐναντίον]: οὔκουν ὅπως τὰ ἤθη μιμήσωνται πράττουσιν, ἀλλὰ τὰ ἤθη συμπεριλαμβάνουσιν διὰ τὰς πράξεις: ὥστε τὰ πράγματακαὶ ὁ μῦθος τέλος τῆς τραγῳδίας, τὸ δὲ τέλος μέγιστον ἁπάντων.

 

Подражание не людям но практике и жизни.

 

Практика и теория по Аристотелю.

 

Практика дело свободного человека. Практика – дело господина. Он сам созерцает (теория) и сам практикует (не столько исполняет,: сколько принимает решение о внешнем).

 

Итак в трагедии (театральной постановке в целом) речь идет о ПРАКТИКЕ. То есть театр как созерцание и театр как  действие (практика) неразрывно связаны друг с другом.

 

Из чего состоит трагедия?

 

Определение

 

Трагедия есть [прежде всего] подражание (μίμησις) действию (πράξεως) и главным образом через это — действующим лицам (πραττόντων).

 

ἔστιν τε μίμησις πράξεως καὶ διὰ ταύτην μάλιστα τῶν πραττόντων

 

Поскольку трагедия представляет действие, то она представляет и действующих.

 

Само подражание действию (πράξεως ἡ μίμησις) есть сказание (ὁ μῦθος). В самом деле, сказанием (мифом) я называю сочетание событий (τῶν πραγμάτων); характером  (ἤθη)— то, что заставляет нас называть действующие лица (πράττοντας) каковыми-нибудь, а мыслью (διάνοιαν)— то, в чем говорящие указывают на что-то [конкретное] или выражают [общее] суждение.

 

ἔστιν δὲ τῆς μὲν πράξεως ὁ μῦθος ἡ μίμησις, λέγω γὰρ μῦθον τοῦτον τὴν σύνθεσιν τῶν πραγμάτων, τὰ δὲ ἤθη, καθ᾽ ὃ ποιούς τινας εἶναί φαμεν τοὺς πράττοντας, διάνοιαν δέ, ἐν ὅσοις λέγοντες ἀποδεικνύασίν τι ἢ καὶ ἀποφαίνονται γνώμην.

 

Здесь важно: миф (μῦθον) есть синтез (σύνθεσιν) деяний (действий τῶν πραγμάτων)

 

Во всякой трагедии необходимо должно быть шесть частей, соответственно которым она бывает какова-нибудь: это сказание (mythos), характеры (ethe), речь (lexis), мысль (dianoia), зрелище (opsis) и музыкальная часть (melos).

 

ἀνάγκη οὖν πάσης τῆς τραγῳδίας μέρη εἶναι ἕξ, καθ᾽ ὃ ποιά τις ἐστὶν ἡ τραγῳδία: ταῦτα δ᾽ ἐστὶ μῦθος καὶ ἤθη καὶ λέξις καὶ  διάνοια καὶ ὄψις καὶ μελοποιία.

 

Иерархия составных частей трагедии.

 

Мифос ὁ μῦθος

Этэ ἤθη ἦθος

Дианоя διάνοια

Лексис λέξις

Мелос μελοποιία

опс ὄψις

 

Миф – душа трагедии

 

Начало и душа трагедии есть миф. Характеры идут после.

 

ἀρχὴ μὲν οὖν καὶ οἷον ψυχὴ ὁ μῦθος τῆς τραγῳδίας, δεύτερον δὲ τὰ ἤθη 

 

Миф – это рассказ, повествование. Именно миф сообщает Пармениду Великая Богиня, говорящая об истине.

 

Но миф – это действие. Это как раз лучшее и худшее. ТО есть ноэтические и онтологические  пределы. Героем мифа никогда не является человек. НО сама стихия жизни как стихия Диониса – бога вселенской жизни.

 

Миф это повествование о том, что есть на самом деле. И поэтому миф есть основа театра. В театре действие есть действие мифическое. ЛЮди приходят в театр для созерцания мифа.

 

Поэт как маньяк

 

Этот термин «миф» претерпел много изменение и сегодня называется сценарий – то есть история для сцены. Но так как сцена сакральна, то и сценарий должен быть сакральным. Его пишут поэты – отсюда поэтика Аристотеля, а поэт (дословно творящий, действующий, созидающий, активный) действует не сам по себе, а через вдохновение. Это Муза. Одержимость Музой – мания. Чтобы писать миф надо быть вдохновленным (а это и есть быть одержимым Музой) или восхищенным – то есть по-хищенным вверх, украденным в небо. 

 

Различие между праксисом и драмой

 

Трагедия есть подражание (μίμησις) действию важному и законченному, имеющему [определенный] объем, [производимое] речью, услащенной по-разному в различных ее частях, [производимое] в действии (δρώντων), а не в повествовании, и совершающее посредством сострадания (ἐλέου) и страха (φόβου) очищение (κάθαρσιν) подобных страстей (παθημάτων).

 

ἔστιν οὖν τραγῳδία μίμησις πράξεως σπουδαίας καὶ τελείας μέγεθος ἐχούσης, ἡδυσμένῳ λόγῳ χωρὶς ἑκάστῳ τῶν εἰδῶν ἐν τοῖς μορίοις, δρώντων καὶ οὐ δι᾽ ἀπαγγελίας, δι᾽ ἐλέου καὶ φόβου περαίνουσα τὴν τῶν τοιούτων παθημάτων κάθαρσιν.

 

Пратто и драо. Различие.

 

Аристотель Поэтика действие – драма/праксис

 

Мимесис – что такое подражание?

 

Праксис, из которого состоит мифос, и драма, из которой состоит мимесис, должны слиться. В этом суть трагедии. 

 

Мимесис таким образом есть сокращение дистанции между праксисом и драмой. В пределе они должны стать одним. Но если бы они стали одним, театр закончился бы. Мы бы созерцали миры идей и зоны богов. Это также возможно и театр нас к этому готовит, но он не должен заменять собой духовный путь. Театр не заменяет философию и религию, он является вуалью – сценой, скинией между людьми и богами и героями. Мимесис и снимает дистанцию и устанавливает ее. Предел совершенства трагедии, когда мы забываем обо всем, и полностью захвачены происходящим. Но это забвение и это внимание, переживаемые нами жалость и ужас, а также очищение страстей от их человечности от их мелкости, и возведение к архетипам, все же это некоторая условность.

 

Театр не ставит перед собой задачу сломить преграду между землей и небом, упразднить дистанцию между обыденным и сакральным. Он находится на грани. Эта грань и есть мимесис. Зазор между пратто и драо, между двумя словами для действия. 

 

καὶ τὸ ποιεῖν αὐτοὶ μὲν δρᾶν, Ἀθηναίους δὲ πράττειν προσαγορεύειν.

 

Три типа мимесиса

 

Так как поэт есть подражатель (подобно живописцу или иному делателю изображений), то он всегда неизбежно должен подражать одному из трех: или тому, как было и есть (ἦν ἢ ἔστιν); или тому, как говорится и кажется (φασιν καὶ δοκεῖ); или тому, как должно быть (εἶναι δεῖ).

 

 

Ἔπεὶ γάρ ἐστι μιμητὴς ὁ ποιητὴς ὡσπερανεὶ ζωγράφος ἤ τις ἄλλος εἰκονοποιός, ἀνάγκη μιμεῖσθαι τριῶν ὄντων τὸν [10] ἀριθμὸν ἕν τι ἀεί, ἢ γὰρ οἷα ἦν ἢ ἔστιν, ἢ οἷά φασιν καὶ δοκεῖ, ἢ οἷα εἶναι δεῖ.

 

Онтологический мимесис. Поэт здесь философствует. Он становится активным – деятельным – соучастником кавалькады богов. Это философская мания. Его Музой становится ангел или даймон из небесной скачки. Это чисто философское измерение, где ставится вопрос о бытии.

 

Догматический мимесис. Поэт передает предание или то, что кажется. В этом он вторичен в отношении прямого акта философии. Он уже подражает – мимесис. Здесь он не только поэт, но и мим, драматический актер. Актер = деятель. ОН также физик и догматик – он повествует о кажущемся, а мир прямого восприятия с философской точки зрения – кажущееся. 

 

Этико-профетический мимесис. Как должно быть. Здесь есть повествование о должном. Откуда берется должное? Из созерцания. Поэт пророчествует о том, что должно быть и тем самым готовит будущее. Отсюда про-фета – говорить о будущем, говорить вперед. 

 

Во всех трех случаях поэт – предельно активен. Он действует. При этом он действует именно о сущности, об эйдосе. Отсюда его поэтическое движение – от материи к форме, от внешнего ко внутреннего. 

 

Поэт есть тот, кто действует в направлении Ума, недвижимого двигателя.

 

Аристотель о различиях поэта и историка.

 

Задача (ἔργον)  поэта — говорить не о том, что случилось (γενόμενα), а о том, что могло (δυνατὰ) бы случиться в силу образа (τὸ εἰκὸς)или необходимости (τὸ ἀναγκαῖον).

 

οὐ τὸ τὰ γενόμενα λέγειν, τοῦτο ποιητοῦ ἔργον ἐστίν, ἀλλ᾽ οἷα ἂν γένοιτο καὶ τὰ δυνατὰ κατὰ τὸ εἰκὸς ἢ τὸ ἀναγκαῖον.

 

 

В этом и разница между поэтом и историком 

 

Историк и поэт различаются не тем, что один пишет стихами, а другой прозою (…),— нет, различаются они тем, что один говорит о том, что стало, а другой — о том, что могло бы стать. Поэтому поэзия философичнее (φιλοσοφώτερον) и серьезнее истории, ибо поэзия больше говорит об общем (καθόλου), история — о частном.

 

ὁ γὰρ ἱστορικὸς καὶ ὁ ποιητὴς οὐ τῷ ἢ ἔμμετρα λέγειν ἢ ἄμετρα διαφέρουσιν  ἀλλὰ τούτῳ διαφέρει, τῷ τὸν μὲν τὰ γενόμενα λέγειν, τὸν δὲ οἷα ἂν γένοιτο. Διὸ καὶ φιλοσοφώτερον καὶ σπουδαιότερον ποίησις ἱστορίας ἐστίν· ἡ μὲν γὰρ ποίησις μᾶλλον τὰ καθόλου, ἡ δ᾽ ἱστορία τὰ καθ᾽ ἕκαστον λέγει.

 

 

Отсюда ясно, что поэт (творец) должен быть творцом не столько стихов, сколько сказаний-мифов (τῶν μύθων): ведь поэт-творец он постольку, поскольку подражает (κατὰ τὴν μίμησίν), а подражает (μιμεῖται) он действиям (πράξεις).

 

δῆλον οὖν ἐκ τούτων ὅτι τὸν ποιητὴν μᾶλλον τῶν μύθων εἶναι δεῖ ποιητὴν ἢ τῶν μέτρων, ὅσῳ ποιητὴς κατὰ τὴν μίμησίν ἐστιν, μιμεῖται δὲ τὰς πράξεις. 

 

Действие праксис

 

Действие у Аристотеля есть фундаментальное онтологическое движение. Аристотель ставит действительность – энергия выше возможности (силы, могущества).

Движение есть движение от возможного к действительному. Поэтому действие (праксис, поэсис, а также драма как мимесис праксиса – но ведь и поэт – мим праксиса!!!)

Действие есть развертывание мифа. Поэт подражаем событиям бытия его движениям и составляет сценарий – миф. Актеры – акторы – действующие лица, снова действуют (они дронтас), возвращая действительное к действительному. В этом смысле театрального действия: в нем происходит чудо синтеза всех аспектов действительности.  

 

 

 

 

Дополнения

 

Опс – зрелище. Вечность. 

 

Трагедия

 

Важнейшее περιπέτειαι καὶ  ἀναγνωρίσεις

 

Переломы и узнавания