Ноомахия. Океания. Вызов Воды.

Лунный мужчина

часть 4. Логос Океании. гл.3 Меланезия и Папуасия

Селеномахия Меланезии оставляет вопрос: является ли обряд «творения человека» (making of man) творением мужчины (man) или, как подозревает сам Лэйард, «творением ж енщ ины в мужчине»
(making of woman in m an). Если мы соотнесем папуасскую мифологию с примером, взятым из меланезийской культуры Республики Вануату, то об этом куль­турном круге в целом, с ноологической точки зрения, можно сказать то же, что и о ранее рассмотренных нами культурных кругах Океа­нии (малайском и микронезийском) — за некоторым исключением более сложного и мозаичного культурного крута Полинезии: мы на­ходимся в области «хрупкого патриархата» с ярко выраженными матриархальными мотивами из цикла Великой Матери, которые на­столько могущественны и фундаментальны, что афф ектирую т глу­бины цивилизационной идентичности. Это заставляет подозревать, что О кеания в целом находится под влиянием кибелического полю­са Ноомахии.
Теоретически, наряду с такими «концептуальными континента­ ми», как Атлантида Л. Фробениуса, привлекаемыми для достраива­ния модели афро-атлантической (а может быть, и в целом аф рикан­
ской цивилизации), или как Кумари Кандам, дедуктивно необходи­мого дравидам для утверждения полноценного мифа о своей древней идентичности и о своем «превосходстве» над арийскими культура­ми севера Индии (Арьяварты), можно ввести еще один «концепту­альный континент» — Пацифида, как тихоокеанский культурный ареал, являю щийся воплощенным полюсом Логоса Великой М ате­ри. Историческая и геологическая действительность Пацифиды не имеет в данном случае никакого значения; введение этого континен­ та необходимо по строго теоретическим основаниям — как метафо­ра особого цивилизационного теософского большого пространства, структурированного в соответствии с определенной ноологической матрицей. В мистических кругах подобные теории вылились в экзо­тические идеи о Лемурии, континенте Му и т. д.г а в визионерском творчестве Эдгара По полюс матриархальной протоцивилизации идентифицирован как Атлантида. Термин «Пацифида» менее окра­шен «мистическими» коннотациями и вполне может быть принят в рациональных реконструкциях, и в этом качестве вполне полезени чрезвычайно важ ен для построения самобытного океанического историала, который в ходе деколонизации потребуется самобытным и чрезвычайно богатым духовно этносам и обществам, считающим Океанию своей духовной родиной.

Амбат связан с Луной, и Лэйард называет его «лунный мужчи­на», Лунус. Амбат по ночам идет на берег моря и смотрит на море, никогда не поворачиваясь к суше. Это фундаментальная черта про­
странственной ориентации, преобладающей в малайской цивилиза­ции: взгляд с суши строго на море; такая ориентация соответствует патриархальной парадигме. Амбат замечает по ночам свечение, ис­ходящее из гигантского белого двустворчатого моллюска, раковина которого открывается, чтобы поток света вырвался в ночное небо. Лэйард указывает, что речь идет о «подводной Луне» или о «жен­ской Луне», как о второй половине лунного андрогината. Это столк­новение с белым моллюском становится центром инициатического сю жета Общества Призраков. Лэйард интерпретирует моллюска как «внутреннюю ж енскую Луну», обнаруженную Амбатом, «муж­ским Лунусом» внутри самого себя. Так, согласно меланезийским мифам, в центре океана на самом глубоком дне ж ивет гигантский ж енский моллюск, который представляет собой вселенскую матку, воспринимающую в себя семена человеческих существ, исходящих из мужской небесной Луны/Лунуса. В Луне, таким образом, нали­чествует два принципиальных аспекта: неизменность, воплощенная в патриархальном Лунусе, и изменчивость (рост и убывание, рож де­ние и сметь), воплощаемая в матриархальном моллюске, ж енской подводной Луне. Двойственность ж енской Луны вы раж ена в двух створках раковины, которые представляются такж е ж енским лоном и одновременно уничтожающ ей смертоносной пастью хищного животного. Поэтому ж енское начало в М еланезии часто символизиру­ется дикой свиньей с грозными клыками. Следующим этапом мифа является битва Амбата с моллюском.
Амбат для этой цели изготавливает палку со струнами, привязанны ми к ее противоположным концам. С помощью этого сакрального оружия необходимо в момент открытия створок моллюска зафкси­ровать это открытое положение, что приведет к смерти самого мол­люска. Палка символизирует фаллос, а прекращ ение циклического открытия и закрытия ж енской подводной пасти есть состояние до­
стижения вечной ж изни, побеждаю щ ей циклическую пульсацию рождений и смертей, т. е. победу солнечной мужской вечности над ж енской лунной изменчивостью. В этом Лэйард видит модель, сход­ную с йогической и тантрической практикой, что подтверждается другими фазам и посвящ ений в Обществе Призраков. В разных вер­сиях мифа Амбат то поручает убийство моллюска сове (птице, лета­ющей по ночам), которая справляется с этим, то братьям, которые не справляются, и тогда Амбату приходится это сделать самому. П ока­зательно, что братья Амбата описываются в мифе как те, у кого недо­стает патриархальной мужской силы для того, чтобы преодолеть мо­гущество подводной Луны, поэтому они выступают как скрытые агенты матриархата (особенно младший — Авирара). Убитый мол­лю ск превращ ается в маленький остров Эйм Оран у берегов Малекулы, куда категорически запрещ ено появляться людям. Этот ост­ров выступает из-под земли постепенно, и братья Амбата, посылае­мые им каждый день, видят его все больше и больше выступающим из-под воды. Амбат саж ает на нем кокосовую пальму, которая пыта­ется съесть его братьев. Амбат сбивает кокосовые орехи с помощью стрелы, пущенной из лука, в конце концов, переселяется на остров. Миф не заботится о последовательности и логичности, когда ему надо сообщить что-то метафизически важное, поэтому в дальнейшем рассказе появляется «белая» ж ена Амбата Линданда (хотя вначале го­ворится, что он был один), а четыре брата превращаются в четырех сыновей Амбата, а младший такж е зовется Авирара. Снова оказыва­ется живым моллюск и его две створки. Сыновья Амбата в духе мат­риархального сценария вступают со своей матерью в инцестуальную
связь, а младший Авирара, стремясь присвоить мать себе, готовит для отца Амбата ловушку: он посылает его найти пищу внутри моллюска, Амбат опускает в него голову, но створки смыкаются и отрезают ему голову. Душа Амбата превращается в голубя. Увидев голубя, Линдан­ да понимает, что ее муж умер и совершает самоубийство через пове­шение. Повешение на дереве (символе женского начала), отрубание головы (ритуальная сметь/кастрация) двумя створками раковины, роль младшего сына в организации убийства — все это признаки мат­риархальной контратаки. Ж енская Луна наносит ответный удар, на­правленный против мужского Лунуса. Так в меланезийском контек­сте мы стакиваемся с темой селеномахии, битвы лунного мужчины и лунной женщины, где в контексте одного и того ж е мифа и одного и того ж е посвятительного ритуала (в рамках Общества Призраков прохождение всех степеней посвящения может растянуться на не­сколько десятков лет) происходит драматическое совмещение различных эпизодов этой фундаментальной драмы. Здесь можно вспом­нить, что, согласно Л. Фробениусу, пол Луны определяет принципи­альный характер всей цивилизационной идентичности : мужская Луна, Месяц, Лунус соответствует патриархату, теллурической куль­туре (кульминацией которой является туранско-евразийская модель индоевропейского жестко патриархального общества, но которая преобладает и в транссахарской Африке в отличие от ее северных — берберских — пространств), ж енская Луна — матриархату и хтонической культуре (к которой относятся доиндоевропейские простран­ства Средиземноморья, в частности, цивилизация «народов моря», тщательно исследованная Й. Бахофеном, дравидский и австронезий­ский, особенно малайский культурный круг в Океании). В Меланезии же мы видим внутреннюю борьбу за пол Луны, селеномахию, которая представляет собой уникальную версию Титаномахии и Ноомахии
в контексте цивилизации Океании.

Луна атакует
Ж ен ская Луна атакует Амбата и в других версиях того ж е мифа. Так, в частности, речь заходит о его второй жене, на сей раз «чер­ной», представленной в виде чудовищной великанш и с длинными
ушами Вин-бумба-ау (дословно это имя означает ж енщ ина-краб), которая приносит для Амбата землю на остров, возникш ий из уби­того гигантского моллюска. Амбат саж ает палку с двумя струнами,
которой он убил моллюска, и она превращ ается в дерево с двумя пе­реплетенными лианами. Далее появляется еще одна — третья и сно­ва «белая» женщ ина. Эту ж енщ ину Амбат встречает рядом с пру­дом на острове, где каждое утро соверш ает умывание. Вначале он видит в пруду рыбу, которую присваивает, произнося формулу «моя рыба!». На следующий день он видит лишь рыбью чешую
и приходит в ярость, думая, что «его рыбу» кто-то похитил, захватив «самое главное» и оставив ему «чешую». Он встречает девушку, ко­торую обвиняет в краж е, но она открывает ему, что она и есть «са­мое главное», т. е. «сущность рыбы». Амбат берет ее в жены, строит для нее тайную хижину, где и прячет ее. Ж енское начало снова на­ прямую связы вается с водой. Дети Амбата, и в первую очередь Авирара, выслеживаю т девушку-рыбу и насилуют ее. После этого у нее открывается кровотечение. Амбат, вернувшись, убивает ее. Затем он вступает в битву с детьми, которых по очереди убивает, но приэтом гибнет сам. Так заканчивается один из мифов. Ж енщ ина-ры бастала причиной гибели всей мужской группы свящ енных патриар­хальных первопредков.
Черная ж ена Амбата Вин-бумба-ау представлена как людоедка, которая ест мужчин, приходящих к ней в поисках еды. Она сбрасывает мужчин в колодец, а затем ж арит их и ест. Вначале в ее колодец попадают сыновья Амбата, затем он сам, но благодаря Амбутау, ко­торый «открывает землю», им удается спастись. По Лэйарду, Винбумба-ау представляет собой новую, т. е. черную Луну и символизи­рует собой тотальную смерть и абсолютную ж енственность (отсюда ее черный цвет). Таким образом, двустворчатый моллюск символи­зирует две ф азы ж енской Луны — убывающую и пребывающую, а Вин-бумба-ау новолуние.
Кульминацией иерархии Общества Призраков, как показывает Лэйард, является отождествление посвященного именно с Вин-бумба-ау, т. е. с «черной Луной», костюм которой в виде паутины, укра­
шенной клыками черных свиней, надевает посвященный в высшую степень. Костюм Вин-бумба-ау черный с белыми рукавами (две ф азы Луны). Весь долгий и сложный обряд Общества П ризраков
призван ввести посвящаемого в глубинную проблематику селеномахии, которая разверты вается внутри него самого. С одной стороны, в мифе участвует белый первопредок Амбат, как Лунус и мужской вечный и небесный аспект света. Но выступает в паре с «черной Лу­ной», составляющей тайную сущность белого моллюска, т. к. рож де­ние и смерть в феноменальном мире суть формы единой и принци­пиальной смерти, воплощенной в фигуре чудовищной каннибалической женственности, Великой М атери Вин-бумба-ау, которая и является благоприобретательницей процесса роста и упадка мужского начала; ж енщ ина-краб питается мужчинами, как Мать Кибела или Иштар наслаждаются Аттисом и Адонисом, а затем убивают, ос­копляют и поедают их, чтобы снова родить из себя. В цикле Кибелы, который легко угадывается в меланезийской культуре (в частности, на примере Малекулы), речь идет о полном торж естве великой женщины-краба. В этом фундаментальное могущество Логоса Кибелы. Но отождествление с Ш акти в индийском шактизме и особенно в шиваизме и Тантре (включая буддистскую Ваджраяну), даже в са­мом зловещем и «черном» ее облике (Кали) имеет совсем другой смысл: это путь сквозь божественную, хотя и грозную ж енствен­ность к ее мужской сущности, к недуальности Брахмана. М елане­зийский миф об Амбате и выразительный сценарий посвящения в Общество П ризраков на Малекуле, отражаю щ ие религиозные идеи и посвятительные практики, в том или ином варианте прису­щие многим меланезийским обществам, свидетельствуют о ноологическом колебании относительно той интерпретации, которая бе­рется за доминанту. Фигура Амбата строго патриархальна. Но все,Глава 3. Меланезия и Папуасия что связано с его «женами» и с темой моллюска, имеет явно катаст­роф ический характер: женщ ины Амбата, к которым инцестуально влекутся (или напротив, которых страшатся и избегают) его братья/сыновья, никогда не приводят их ни к чему хорошему, да и сами ста­новятся причиной смерти Амбата. М ужское начало, Лунус, здесь бо­лее выделено, нежели во многих малайско-микронезийских мифах,
более могущественно и самостоятельно, но при этом патриархат остается «хрупким» и «проблематичным», что вполне резонирует с его природой в других культурных кругах Океании, включая ма­
лайские мотивы в японском Синто.